Ты отдай мне печали (НЗ)
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Катя/Миша, Катя/Андрей, Нелли/Сергей, Гриша/Юля, Нелли/Гриша
Жанр: мелодрама
Герои: Андрей, Катя, Миша, Григорий Антиподов, Нелли Угарова, Юлия Пенджабова, Сергей Копеин, Александр Базаров и другие
Сюжет: Сюрреал умер - да здравствует сюрреал! Что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится...
Примечание: сиквел "Проклятья фараонов" (вариант второй)
Любовь и предательства, верность и коварство, правда и ложь - в новом сезоне в сериале «Не родись красивой – дубль 11 или Ты отдай мне печали…».
Предупреждение: События и герои являются вымышленными, любые совпадения случайны.
Благодарность: Журналистам, НРКманам, Шурочке – за фамилии, любимым читателям - за вдохновение.
Всяк неправедный урок впрок затвержен и заучен, Ибо праведных уроков не бывает. Прах и тлен. Руку на сердце кладя - разве был я невезучим? А вот надо ж, сердце стынет в ожиданьи перемен…
Глава 1
На нашем языке это называется: переживать роль. Этот процесс и слово, его определяющее, получают в нашем искусстве совершенно исключительное, первенствующее значение.
Переживание помогает артисту выполнять основную цель сценического искусства, которая заключается в создании "жизни человеческого духа" роли и в передаче этой жизни на сцене в художественной форме.
Как видите, наша главная задача не только в том, чтоб изображать жизнь роли в ее внешнем проявлении, но главным образом в том, чтобы создавать на сцене внутреннюю жизнь изображаемого лица и всей пьесы, приспособляя к этой чужой жизни свои собственные человеческие чувства, отдавая ей все
органические элементы собственной души.
Запомните однажды и навсегда, что этой главной, основной целью нашего искусства вы должны руководиться во все моменты творчества и вашей жизни на сцене. Вот почему мы прежде всего думаем о внутренней стороне роли, то есть о ее психической жизни, создающейся с помощью внутреннего процесса переживания. Он является главным моментом творчества и первой заботой артиста. Надо переживать роль, то есть испытывать аналогичные с ней чувства, каждый раз и при каждом ее повторении.
"Каждый великий актер должен чувствовать и действительно чувствует то, что он изображает, - говорит старик Томмазо Сальвини, лучший представитель этого направления (здесь и далее - Константин Станиславский).
Это было счастьем – что они практически не пересекались на площадке. Болезненная пустота так и не покидала душу – словно опустевшая после ее ухода квартира переместилась внутрь…
Больше он не звонил, квартиру вернул хозяевам, уехал жить к маме.
«Жизнь - проиграна» - шелестело в мозгах всякий раз, когда он открывал дверь студии.
От ее смеха, доносившегося издалека, хотелось выть.
«Но я – выживу» - твердил себе беспрестанно.
«Я - смогу».
Спасала Юлька. Все понимала, не задавала лишних вопросов, просто была рядом тогда, когда в очередной раз не хотелось жить. Это правда - то, что он говорил журналистам о Юле:
Я не ошибся в этом человеке. Юля – самый достойный человек из тех, которые мне встречались, я имею в виду женщин
Он с удивлением открывал в девушке те качества, которых ждала его душа. Он понимал, что Юля где-то подстраивается, но и за это – по крайней мере, сейчас – был благодарен. Он устал от войн. И подчиняться – устал. Идти на компромиссы.
Внутри что-то бурлило и варилось, перемалывались комплексы, переосмысливались ценности.
Я раньше был очень компромиссным человеком, даже чересчур мягкотелым. И этим пользовались. Это плохо, в принципе. У каждого человека должен быть свой стержень, свои позиции. Сейчас у меня достаточно жёсткая своя позиция. Я очень категоричный человек.
С Юлей легко было. И быть – категоричным: тоже.
Она мягко улыбалась, брала за руку и говорила:
- Ну, что ты нервничаешь? Я совершенно согласна с тобой…
И его отпускало.
Ну и что, что он любил другую?
Юлька стала другом – настоящим другом, который именно что не обманет и не предаст.
Уверенность – вот чего не хватало ему в отношениях с Нелли.
То, что произошло, подсознательно было ожидаемо – потому он и ревновал так жестоко, что никакой опоры Нелька не давала – ускользала, как текучая вода, сквозь пальцы, оставляя лишь воспоминания, которые со временем превращались в ничто.
Он верил - в ничто перетекут и чувства. Юлька – поможет, вдвоем они справятся; главное: дожить до окончания съемок и потом махнуть в горы.
Там душа и очистится.
Только в горах можно справится с собой и разобраться с комплексами, страхами. Это реабилитационный центр для души и тела.
Он спросил однажды, почти в шутку:
- Юль, пойдешь со мной в горы?
- Пойду… если возьмешь… я серьезно…
Я никогда не ходил в горы с женщиной, но после окончания съемок мы отправимся в экспедицию вместе с Юлей. Зачем?..
Юля очень хочет пойти со мной. Что, если в последний момент она скажет "нет"? Она не может так сказать, я не ошибаюсь в людях. Юля - сильный человек. И в чем-то она мудрее меня, мы во многом дополняем друг друга. Да, женщина должна быть сильной, потому что ей детей воспитывать. А это огромная ответственность. И моя избранница - мужественная женщина. Что не отменяет исконно женских качеств - нежности, мягкости.
- Гриша, спасибо, все отлично говорили, мы записали. Добавьте еще что-нибудь о славе, популярности…
- О славе? Мой институтский учитель говорил: "Не стремитесь к популярности, стремитесь к славе".
Слава - то, ради чего человек должен жить. Это - настоящий вклад. А популярность преходяща.
Сериал - штука преходящая, но, судя по письмам, есть люди, в жизни которых он что-то изменил. Приятно. Значит, все было не зря…
- Отлично, Гриша! – Антон, сотрудник глянцевого журнала, выключил диктофон и повернулся к коллеге, - Слав, слушай, а ведь отличное название для материала «Значит, все было не зря!», а? Гриша, вам как?
Он пожал плечами: какая разница?
- Нормально… Я могу идти?
- Да, спасибо! – Антон пожал ему руку, - мы послезавтра подвезем расшифровку, сможете посмотреть?
- Да, наверное… позвоните…
Она – просто жила.
Ни о чем не жалела, посчитав – раз уж вышло так, значит, было угодно Богу. Сережа не вспоминал – в тот вечер он принял ее так, будто она просто уезжала ненадолго.
Правда, вернуться к нормальным отношениям они смогли только через неделю.
С Гришей на площадке они не сталкивались – тоже Бог помогал; Нелли догадывалась, конечно, что Богу помогал еще кое-кто.
Она замечала, что Гриша больше времени стал проводить с Юлей.
Странно, но она – радовалась. Его роман с Юлей как бы перечеркивал её… предательство…
Они – демонстративно обнимались каждую свободную минуту, она – делала вид, что её это не касается. Она так и внушила себе: меня это не касается.
А страдать было некогда – кроме сериала, шли активно репетиции, да еще и «Тырса». Забивала все время работой, не оставляя и минуты на размышление; когда освобождалась, единственным желанием было – поспать.
«Так всё и пройдет…» - шептала, проваливаясь в сон.
Сновидений – не было, разве только одно: огромный сфинкс на фоне белесовато-голубого неба. И голоса…
- Я в это не верю…
- Не веришь? Тогда возьми его и загадай, чтоб у нас все получилось.
- Зачем это?
- Ты ведь все равно не веришь в него… Тогда сделай это просто так, чтоб сделать мне приятное.
- Не знаю… Страшновато как-то…
- Значит, все-таки веришь?
- Нет!
- Тогда…
- Да, пожалуйста… Хочу, чтобы исполнилось его желание…
Тогда она просыпалась и проклинала себя: зачем она согласилась загадать желание? Не верила, конечно, в такую ерунду, но…
Сергей вошел в квартиру – было тихо; он сразу напрягся: Нелли должна была бы быть дома… Нет, не то, чтобы он опасался ее ухода, просто, после того эпизода, который и вспоминать то не хотелось, пустая квартира стала для него наваждением и подсознательным страхом.
Он заглянул в комнату – Нелли дремала на диване; судя по ее положению, опущенной руке, из которой выпал какой-то листок, она читала, да и заснула.
Сергей осторожно приблизился, поднял листок, поглядел.
Улыбнулся – письмо от зрителей.
Здравствуйте, Нелли!
Пишет вам Маша из Подмосковья.
Я понимаю, что не решаете – каким быть сценарию, но… вы, все-таки, не последний человек в съемочной группе НРК, может быть, к Вам прислушаются?
А Вы, может быть, прислушаетесь к нам, простым зрителям?
Дело в том, что большинство из нас хотело бы, чтоб Катя осталась с Андреем – да, он вел себя гадко, но ведь он по-настоящему полюбил, и он столько выстрадал! Если НРК – это сказка, то почему нас, зрителей, лишают законного финала этой сказки? Ну, посудите сами – странным ведь, было бы, например, если бы Золушка вышла замуж не за принца, а за парня с соседней улицы – пусть даже, очень хорошего, но… зачем тогда было весь сыр-бор городить?
Ох, простите, я понимаю, что пишу очень сумбурно – не мастер я на письма, трудно очень мысль выразить на письме…
Ну, в общем… уже ходят слухи, что будет продолжение… может быть, вы там, на Амедии, об этом даже и не думаете, а люди сами все придумали. А знаете, почему придумали?
Потому что очень многие хотят, чтобы Катя вернулась к Андрею.
Вы передайте Вашим продюсерам это, хорошо?
Спасибо заранее.
Спасибо вам, Нелли, за вашу прекрасную игру, за образ Кати, передайте наши благодарности и Сергею, и всем актерам, и, конечно, Григорию Антиподову.
Очень жалко Андрея.
Очень-очень.
Извините за сумбур – Маша.
Спасибо!
Сергей нахмурился.
Он прекрасно знал о том, что общественное мнение разделилось, а слухи о продолжении ползли не просто так, они зародились как раз в недрах продюсерского коллектива. Вот только – все актеры устали, никто сейчас не согласится даже и на десять серий… И потом – по «Экомоде» снимать точно не будут; она и на родине не имела особого успеха; а уж здесь… Оригинальный сценарий? Но такое долгое согласование… пока будут решать вопрос, уже и сам сериал забудется; ажиотаж спадет через пару-тройку месяцев, придут на смену новые фильмы и сериалы… И есть шанс, что Нелли больше никогда не увидится с Антиподовым.
Почему-то Сергей был уверен, что, получив предложение сняться вместе, они откажутся оба.
Нелли – в первую очередь.
***
Самолет гудел надрывно, вздрагивал, Юльке было немножко страшно из-за такого непонятного гула.
Гриша спал. Юлька смотрела на него, затаив дыхание – она никому не призналась бы в том, что безумно любит его… Нет, конечно, они говорили об этом на публику, вещали в интервью, но сам Гриша понятия не имел, что девушка, которую он красиво называет идеалом, влюблена до потери пульса… Чего стоит скрывать это – не знает никто… Только, наверное, мама его догадывается, потому то и приняла спокойно в невестки девушки с таким запачканным прошлым.
Знать бы раньше…
Юля ревниво покосилась на стюардессу, притормозившую у их кресел. Девушка щебетала, предлагая напитки, а глаз не сводила с мерно посапывающего Гриши.
- Спасибо… Гришу я будить не буду, а мне, пожалуйста, яблочный сок.
Юлька взяла сок, которого вовсе не хотела: согласилась лишь для того, чтобы отвязаться.
- Гриша… - даже не прошептала, а подумала, лишь слегка шевеля губами, - Гришенька… я люблю тебя… если бы ты только мог представить – как я тебя люблю…
Глава 2
- Не понимаю, как можно научить человека правильно переживать и чувствовать, если ему самому не "чувствуется" и не переживается"!
- Как вы полагаете: можно научить себя или другого заинтересоваться ролью и тем, что в ней существенно? - спросил меня Аркадий Николаевич.
- Допустим, что - да, хотя это и не легко, - ответил я.
- Можно намечать в ней интересные и важные цели, искать правильный подход к ней, возбуждать в себе верные стремления, выполнять соответствующие действия?
Попробуйте-ка проделать, но только непременно искренне, добросовестно и до конца, такую работу: оставаясь при этом холодным, безучастным. Вам это не удастся. Вы непременно заволнуетесь и начнете чувствовать себя в положении действующего лица пьесы, переживать свои, но аналогичные с ним
чувствования. Проработайте таким образом всю роль, и тогда окажется, что каждый момент вашей жизни на сцене будет вызывать соответствующее переживание. Непрерывный ряд таких моментов создаст сплошную линию переживания роли, "жизнь ее человеческого духа". Вот именно такое, вполне
сознательное состояние артиста на сцене, в атмосфере подлинной внутренней правды, лучше всего возбуждает чувство и является наиболее благотворной почвой для краткого или для более продолжительного оживления работы подсознания и для порывов вдохновения.
- Из всего сказанного я понял, что изучение нашего искусства сводится к освоению психотехники переживания. Переживание же помогает нам выполнить огненную цель творчества - создание "жизни человеческого духа" роли, - пытался сделать вывод Шустов.
- Цель нашего искусства не только создание "жизни человеческого духа" роли, но также и внешняя передача ее в художественной форме, - поправил Шустова Торцов, - Поэтому актер должен не только внутренне переживать роль, но и внешне воплощать пережитое. При этом заметьте, что зависимость внешней передачи от внутреннего переживания особенно сильна именно в нашем направлении искусства. Для того чтобы отражать тончайшую и часто подсознательную жизнь, необходимо обладать исключительно отзывчивым и превосходно разработанным голосовым и телесным аппаратом. Голос и тело должны с огромной чуткостью и непосредственностью, мгновенно и точно передавать тончайшие, почти неуловимые внутренние чувствования. Вот почему артист нашего толка должен гораздо больше, чем в других направлениях искусства, позаботиться не только о внутреннем аппарате, создающем процесс переживания, но и о внешнем, телесном аппарате, верно передающем результаты
творческой работы чувства, - его внешнюю форму воплощения.
На эту работу оказывает большое влияние подсознание.
Мы верим и крепко знаем по опыту, что только такое сценическое искусство, насыщенное живыми, органическими переживаниями человека-артиста, может художественно передать все неуловимые оттенки и всю глубину внутренней жизни роли. Только такое искусство может полностью захватить зрителя,
заставить его не просто понять, но главным образом пережить все совершающееся на сцене, обогатить его внутренний опыт, оставить в нем не стирающиеся от времени следы.
От журналистов не было отбоя; он понимал, что заварил кашу сам, но развернуть эту махину назад уже не мог. Слишком смущался, когда настырные корреспонденты лезли в его жизнь. Не мог оборвать, отшить…
- Вы хотите нас сфотографировать? Ла-а-а-адно… - и заламывал суммы, чудовищные, по его мнению.
А они – соглашались.
Тогда и подумал, что на этих дурацких фото можно заработать.
Удивлялся – неужели кому-то интересно: как мы проводим отпуск? Что нужно? Отель? Да зачем? Ох, получите, только отвяжитесь! Да, да, мы согласны на фотографии, да, мы запишем видео, но после этого вы можете гарантировать нам хотя бы неделю спокойного отдыха?
Он не хотел признаться даже самому себе, что все эти фотографии – для неё. Той, которая делает вид, что ничего не было.
Она не была ревнивой, в отличие от него, но неужели ничто её не трогало? Не верил…
Разговаривал с Юлькой, спрашивал… Но та сама не находила ответа.
Они вдвоем анализировали ситуацию, и не раз…
Но однажды там, на Карибах, Юлька посреди разговора неожиданно встала и пошла вдоль берега по мелководью. Брызги вылетали из под ее ног какими-то невероятными фонтанами; Гриша не сразу понял – это от того, что она с силой топтала пятками бирюзовую воду.
Он догнал ее, обнял, повернул к себе:
- Юль, что?
И погруженный в свои переживания, не понял, что она банально плачет – принял влагу на лице за соленый брызги.
А она, вдруг всхлипнув, спрятала лицо у него на груди, и почувствовал – как обожгли горячие капли кожу возле сердца.
- Юлька! Ты что, плачешь? – изумился он, еще ничего не осознавая.
- Я не могу так больше… - поскуливала она, судорожно прижимаясь к нему, - Гриш… я… я…люблю тебя… очень… пожалуйста… не могу так… лучше давай расстанемся… я думала – лишь бы быть рядом, но я не могу больше…
Слезы девушки нежданно омыли теплом его больную душу; поселили там жалость и сочувствие.
- Юлька… прости… пожалуйста, прости, я же не знал! Я думал – мы только друзья… Прости…
- Не извиняйся, Гриш… ты же ни в чем не виноват… это я… - она отстранилась от него и вытерла глаза таким забавным детским жестом – тыльной стороной ладони.
Он не выдержал и притянул ее к себе:
- Юлька… прости… Ты права… Я не должен был… - и принялся осушать губами мокрые дрожащие реснички.
Тогда, в тот раз, на том берегу, он впервые любил ее не как заменитель или манекен, он впервые попробовал подумать о ней как о женщине… которая любит его… и впервые сумел шепнуть в минуту блаженства «Юлечка…»
И после, сжимая ее в объятиях, впервые шептал ей на ушко милые глупости – ему же не трудно, от него не убудет…
Когда они вернулись в Москву, Юля попросила:
- Отвези меня домой… пожалуйста…
- Мы домой и едем…
- Нет, ко мне… я не хочу так… без любви…
Он крепко сжал ее плечи и посмотрел в глаза:
- В последние дни… тебе было со мной так же плохо, как раньше?
- Мне всегда с тобой хорошо… - слабо улыбнулась она.
- Ты поняла мой вопрос.
- Да.
- Да – это значит, что было лучше?
- Да…
- Юлька… Не уходи… не бросай меня… Ты же знаешь, что все равно ты – самый близкий для меня человек.
- А любовь?..
- Я попробую…
- Так не бывает…
- А как же «влюблен по собственному желанию»?
- Я не верю.
- Садись в машину. Юль… давай попробуем начать сначала…
Отправляясь на передачу, она уже знала, что Гриши там не будет: это не могло не радовать… Да нет, за себя она была почти спокойна, тревожил Сергей; поначалу казалось, что, с окончанием съемок, вся история закончится, но лишь сейчас пришло понимание – все только начинается. Расплата за популярность, вечная дилемма... Все актеры, что бы там ни говорили, жаждут популярности, не понимая сначала – чем это чревато… Убежать и спрятаться хочется потом… Крикнуть: Ребята, этот фильм – в прошлом, он – как любовь, которая прошла, посмотрите – ну, есть же что-то другое, что в процессе, новое, наконец…
Но новое – это новое… еще не известно – станет ли оно любимым; разве мог Эльдар Рязанов представить, что «Ирония судьбы» на много-много лет станет непременным атрибутом новогоднего праздника; без нее и Новый год кажется каким-то неправильным; и не обязательно обе серии пересматривать, достаточно краем глаза захватить любой эпизод – и день становится новогодним, появляется вера в чудеса и сказочные случайности.
О какой-то ерунде болтали в гримерке перед шоу, Нелли морально готовилась к нему и – главное – к тому, что увидит Гришу на экране.
Опасалась, что зрелище все равно окажется неожиданным, а ее реакция – непредсказуемой. И твердо знала, что Сергей будет напряженно следить за ее лицом.
Когда Гриша появился на экране, она вздрогнула и… неожиданно для себя улыбнулась. Да он не был даже и похож, оказывается, на того, кого она так хорошо знала – и взгляд другой, и улыбка… а другой цвет волос и вовсе менял облик.
Что ж, Нелька, признайся – ты была влюблена в Андрея Жданова… как и те девочки, что сидят здесь, в зале… А Гриша…
Потому ничего и не получилось с ним, что Гриша – это не Жданов.
А потом была вечеринка для поклонников… И радость, и грусть… Гриша ни на шаг не отходил от Юли; только поняв, что Антиподов не собирается увиваться хвостом за его женой, Сергей смог с облегчением вздохнуть. Завернул в какой-то укромный уголок, крепко зажмурил глаза и прошептал, сконцентрировавшись на желании всем существом: «Господи! Если ты есть, сделай так, чтоб они больше никогда не столкнулись… Пусть у Антиподова с Юлькой все будет хорошо, я и свечку за них поставлю; пусть только все у них сложится…»
Приехали домой, Гриша, измученный вечеринкой и необходимостью «держать лицо», без сил рухнул на постель; закрыл глаза и вновь увидел её – счастливую, далекую, недоступную… Только холодно кивнула, здороваясь, а больше и не подошла… Ко всем подошла, к нему – нет.
А он так ждал…
Тогда он и решил окончательно не вспоминать и не возвращаться.
Знал, что это – мучительно трудно, но знал и другое – он сможет справиться с наваждением… Хорошо, что есть Юлька…
Приоткрыл один глаз и увидел Юльку.
Она сидела на стуле неподалеку, уронив руки на колени и с каким-то обреченным видом смотрела на него.
- Ты что? – спросил, приподнимаясь на локте, Гриша.
Юля встрепенулась:
- Нет, ничего… задумалась…
- Иди ко мне…
Подвинулся, пуская её под бочок, обнял.
- Юль… у нас с тобой есть очень важное – дружба. У меня к тебе настоящие дружеские чувства, понимаешь? Ты, главное, не грусти… я думаю, все сложится. Это – неплохой фундамент…
Нелли смотрела в окно. Ночь, звезды… Сергей обнял, сложив руки у нее на животе:
- Нель… Может быть, пора подумать о ребёнке? Ты же хотела…
- Да… только…
- Что, интересное предложение? – Сергей постарался не раздражаться.
- Ага… вести ток-шоу на Украине…
- Ток-шоу? Ты? Господи, почему на Украине? Тебе же и здесь предлагали!
- Ты знаешь – как я к этому отношусь… мне не хочется, честно… Но там, кажется, что-то интересное…
- Нелька, ты – как ребенок! Все эти шоу одинаковые!
- Нет, они обещали, что будет что-то нестандартное… не такое…
- И ты веришь?
- Я послезавтра еду в Киев. Сможешь со мной? Мне твой совет нужен…
Она уже знала, что согласится все равно.
Лишь бы оттянуть разговоры о ребенке.
Она хотела – да.
Но не сейчас, столько всего интересного – как можно упустить?!! Невозможно же, глупо!
- Или ты не хочешь ребенка именно от этого мужчины?
Нелли вздрогнула, оглянулась, не сразу поняв, что это – не кто-то рядом сказал, а она сама подумала.
Ну и ответила самой себе:
- А иди, ты, знаешь куда?
Глава 3
Условный штамп не может заменить переживания.
Беда еще в том, что всякий штамп прилипчив, навязчив. Он въедается в артиста, как ржавчина. Раз найдя себе лазейку, он проникает дальше, размножается и стремится охватить все места роли и все части актерского изобразительного аппарата. Штамп заполняет всякое пустое место роли, не заполненное живым чувством, и прочно устраивается там. Более того, очень часто он выскакивает вперед до пробуждения чувств и загораживает ему дорогу, поэтому актеру приходится бдительно оберегать себя от услуг назойливого штампа.
Все сказанное относится даже и к даровитым актерам, способным к подлинному органическому творчеству. Про актеров ремесленного типа можно сказать, что почти вся их сценическая деятельность сводится к ловкому подбору и комбинации штампов. Некоторые из этих штампов имеют свою красивость и занимательность, и неопытный зритель даже не заметит, что это не более как механическая актерская работа.
Но как бы ни были совершенны актерские штампы, сами по себе они не могут волновать зрителей. Для этого нужны какие-то дополнительные возбудители, и такими возбудителями являются особые приемы, которые мы называем актерской эмоцией. Актерская эмоция не есть подлинная эмоция, подлинное художественное переживание роли на сцене. Это есть искусственное раздражение периферии тела.
Например, если сжимать кулаки, сильно сокращать мускулы тела или спазматически дышать, то можно довести себя до большого физического напряжения, которое часто воспринимается из зрительного зала как проявление сильного темперамента, взволнованного страстью. Можно внешне, механически
метаться и волноваться с холодной душой, беспричинно - вообще. Это создает слабое подобие физической разгоряченности.
Актеры более нервического типа возбуждают в себе актерскую эмоцию искусственным взвинчиванием своих нервов: получается своего рода сценическая истерия, кликушество, нездоровый экстаз, часто в такой же степени внутренне бессодержательный, как искусственная физическая разгоряченность. И в том, и в
другом случае мы имеем дело не с художественной игрой, а с наигрышем. не с живыми чувствами человека-артиста, приспособленными к исполняемой им роли, а с актерской эмоцией. Однако эта эмоция все-таки достигает сноси цели и дает какой-то намек на жизнь, производит известное впечатление, так как художественно неразвитые люди не разбираются в качестве этого впечатления. а удовлетворяются грубой подделкой. Сами актеры этого типа часто бывают уверены, что они служат подлинному искусству, не сознают того, что они просто занимаются сценическим ремеслом.
Гриша уезжал на съемки, и она чувствовала себя совершенно никому ненужной… Мама у него добрая, интеллигентная… но не станешь же весь день ходить около нее. Все семейные альбомы были пересмотрены, детские истории рассказаны – за неделю. Дома Юлька бралась за все дела – лишь бы только не чувствовать себя лишней.
Звонила Ольге. Иногда встречалась с ней – но и у Ольги были свои дела, заботы… Часто говорили об их с Павлом малыше, в ожидании которого Оля расцветала, а, говоря о нем – преображалась, сияя каким-то внутренним светом. Юлька до боли в сердце завидовала подруге – ей самой такое счастье даже в отдаленном будущем не светило…
Ну, почему, почему она такая? Почему в ней нет той легкости, которая есть в Нелли – стоит Угаровой появиться, как все взгляды обращаются на нее; воистину – как лучик света… И не удивлялась Юлька, что Гриша не избежал участи многих мужчин, влюбившись в Нелли; в нее невозможно не влюбиться… Сколько раз и сама Юлька пыталась преодолеть мучительную застенчивость, желая сблизиться с солнечной девочкой, но так и не решалась…
Гриша вот смог… Но лишь Юлька знала – как ему трудно было; в застенчивости они с Гришей похожи… Но зато в паре с Нелли даже Гриша преображался – он и сам становился Солнечным, как назвал его кто-то из поклонников. И даже смешную бирочку на студийном шкафчике ему привесили в виде солнышка…
Для самой Юли сближение с людьми было всегда трудным – она, конечно, могла улыбаться, разговаривать, делать вид… но к себе внутрь пускала трудно, у нее и друзей-то стОящих было мало… Здесь, в Москве – вообще никого. А потом Оля появилась, Гриша…
Но так обидно читать о себе, что – высокомерная, что – стервозная, что – сама как Клочкова… Не объяснить же каждому, что не может легко раскрываться; легко общаться…
Стоя у окна, чутко уловила щелчок входной двери, потом голос – любимый. Через несколько минут дверь в комнату открылась и Юля, обернувшись, увидела его – сияющего.
Каждый раз – как впервые, каждый раз сердце омывалось волной нежности, и каждый раз она не могла отделаться от ощущения сна, который вот-вот закончится.
- Привет! Как день прошел?
Все-таки, она еще боялась кинуться с порога ему на шею, зацеловать исступленно, отпустить чувства на волю… даже ночью – боялась…
- Юль… - он подошел близко-близко, обнял, коснулся губами волос, - ты совсем у меня загрустила… Скучно?
Она помнила - нельзя говорить мужчине, что скучала… Просто вздохнула…
- Юляш, меня на роль приглашают… Там сериальчик небольшой, детективный… Моя роль интересная… Другая… Погони там… Герой – писатель, он постоянно сталкивается с каким-то криминалом… Но так, нестандартно, занятно… интересно и на Жданова совсем непохоже… Я сразу не говорил тебе, чтоб не сглазить. И, знаешь, там есть роль девушки-мечты героя… Я поговорил с продюсером… В общем – пойдешь завтра со мной, кастинг проведут, но условно.
- Гриш… - у нее и дыхание перехватило: от радости, от благодарности.
- Юлька, все будет хорошо, вот увидишь…
Эти слова он повторял часто… как заклинание…
- Люблю тебя… - ответила она.
- Спасибо…
|