Все, кто ждал, простите за долгое молчание. Теперь, я думаю, пришла пора изменить рейтинг
на R (?). Что я и сделаю в первом своем посте.
Знает только ночь глубокаяУтро настало много раньше, чем пара, накануне соединенная узами брака, пробудилась ото сна. А проснувшись (одновременно, будто от толчка), оба не спешили открывать глаза.
- Ты уже не спишь? - Андрей лениво, с чувством собственника проводил рукой вдоль Катиного тела.
- Не-а, - сонно отвечала она.
- А глаза почему не открываешь? - угадал он, даже не глядя на жену.
- Лень, - широко разулыбалась Катерина.
Это было так непривычно — просто лежать, нежиться под большой, горячей рукой мужа (надо же! - мужа) и никуда не спешить, мысленно уносясь обратно, в прошедшую ночь.
- Какая ты красивая! - взглядом окинув лежащую почти под ним, совсем нагую Катерину, восторженно прошептал новоиспеченный муж.
Ему уже удалось, путаясь в рукавах, петлях, штанинах и чертыхаясь от нетерпения, освободиться от своей одежды, снять изящные туфельки и сорвать остатки кружева — чулки, бюстгальтер, трусики — с новобрачной. Отстранившись от нее после долгого поцелуя, чтобы рассмотреть, он уже был не в силах и дальше терпеть эту муку, и шикарное нижнее белье (с новыми обещаниями кары для гения ”Зималетто”, запрятавшего его Катеньку в сто одежек) постигла плачевная участь. Только с трусиками повременил и снял их, иезуитски медленно прокладывая вслед за ними путь губами и языком, лишь после того, как уложил Катю на огромную кровать прямо поверх покрывала, смущая ее жадным взглядом и откровенными прикосновениями. И она краснела от макушки до кончиков пальцев на ногах, словно впервые обнажалась перед ним.
- Ну зачем ты это говоришь? - попыталась закрыться от его смущающего взгляда Катерина. - Ты же знаешь, что я так не считаю.
- Неужели ты никогда не рассматривала себя в зеркале? - совершенно искренне удивился Андрей. - Мне кажется, любой человек хоть иногда делает это. Катька, ты же у меня такая умница! Как ты можешь не видеть очевидного? Ты ведь самая настоящая женщина. В тебе все так правильно и гармонично. Все есть, - он, как завороженный, проводил руками вдоль стройного тела своей молодой жены, не отрывая от него горящего взора, - и все такое… как надо, в общем - чтобы родить ребенка (нашего ребенка, Катька!) и выкормить его. - Катенька смущалась, прятала взгляд, но слушала его слова с явным удовольствием. - А черты лица… - продолжал Андрей, с любовью всматриваясь в тонкие линии, - такие мягкие, изящные: глаза эти твои огромные, в которые смотрелся бы вечно; носик и ушки… - его пальцы осторожно касались всего, что он называл, - аккуратненькие такие; губы… - тут его голос стих, рука скользнула под голову и удобно разместилась там, а взгляд поплыл от перспектив, которые обещали приоткрытые Катины губы. А уж когда по ним скользнул, снова нырнув в ротик, кончик ее розового язычка… Оставалось только прижаться к ним и — к черту слова!
Стены номера раздвинулись вдруг… Бурное течение реки желания подхватило их и понесло, все сильнее раскачивая на волнах удовольствия, раз за разом окуная в водоворот все разрастающегося наслаждения и затягивая в пучину бесконтрольного стремления отдавать и получать, отдавать и снова получать - стократ больше!
Катины руки, сначала исследующие все уголки его тела медленно, затем все быстрее, вскоре хаотично заметались, оказываясь то на спине, то на широких плечах, то зарываясь в густые волосы — гладили, прижимали к себе, впивались ноготками, дрожали от нетерпения и ожидания, подгоняли.
- Пожалуйста, пожалуйста, - бессвязно шептала девушка.
Безуминка в ее глазах сводила с ума, и Андрей едва сдерживался, но с еще большим пылом продолжал одаривать ее ласками. К чему относилось ее ”пожалуйста”? К тому ли, чтобы он остановился? Или чтобы прекратил наконец сладкую пытку и дал ей уже то, чего так хотелось им обоим? В любом случае он пока был не готов выполнить эту просьбу. Рано еще, рано. Он знал, чувствовал, что Катя получила еще недостаточно. Умоляющий взгляд любимой так и манил в омут, но Андрей с неослабевающей страстью и нежностью все распалял ее, затягивая и погружаясь вместе с нею все глубже в их общую бездну. Рядом с Катей он чувствовал себя таким сильным! Рядом с нею он становился таким слабым…
- Кать… раздвинь, - когда остатки терпения канули в Лету, не то попросил, не то приказал, слегка нажимая на ее ногу.
Ножки девушки двинулись, расходясь шире, и он едва сдержал стон удовольствия от представшей его взору картины. Раскрасневшаяся, тяжело и неровно дышащая, с потусторонним взглядом, вся раскрытая, готовая встретить его в любой момент, Катя вызывала в нем жгучее желание полного обладания. Немедленно… Что он и сделал. Немного притормозив на входе, вошел резко и быстро, заполнив собой нетерпеливо ожидающее его тесное пространство. Глаза женщины на мгновение, широко раскрывшись, приобрели осмысленное выражение, полное восторга и обожания, и вновь подернулись завесой и закрылись, когда мужчина начал осторожные движения внутри нее.
Бурный поток понес их со всей стремительностью; подводных течений и омутов становилось все больше - они все чаще заставляли судорожно вздыхать и захлебываться от нехватки воздуха в легких.
Кто они? Откуда? Зачем оказались здесь и сейчас? Что с ними будет дальше? Сколько сложных вопросов… Ответов на них — не найти. Их уносило куда-то вдаль: не то вниз, не то вверх, - не давая задуматься или даже просто вздохнуть. И уже нельзя было остановиться: только туда — к чему-то огромному и всепоглощающему. А оно приближалось, надвигалось — стремительно и неуклонно.
А потом вдруг — раз! - и они уже в свободном полете уносящего их водопада абсолютного счастья и всеобъемлющего ликования.
- Андре-е-е-ей! - заключительным аккордом прозвучал хриплый голос не сумевшей сдержать крик Кати, и словно их вынесло на широко и свободно расстилающего свои воды гладь океана.
Постепенно в сознание стали возвращаться звуки, запахи и краски. Андрей очнулся первым — он почти раздавил жену, вжав ее в белоснежные простыни, совсем недавно хрустящими и пахнущими морозной свежестью (это в июльскую-то жару!), а теперь смятыми и источающими лишь запах их остывающей страсти.
- Спасибо, родная! - потерся Андрей носом о ее влажный от пота лоб, ловко перевернувшись и укладывая Катю на себя, не желая терять ее ни на мгновение. - Как же с тобой сладко! Ты просто волшебница.
- Неправда, это все ты, - не осталась в долгу Катя и, польщенная, засмеялась, зарываясь носом в ямку на его шее.
- Глупышка, - Андрей чмокнул ее куда-то в волосы. - Без тебя я так не умею.
Сколько же раз этой сказочной ночью он заставлял ее терять связь с реальностью, почти лишаться сознания и умирать от невозможной близости того волшебного мига, когда наступает состояние абсолютной наполненности и пустоты одновременно — в душе, сознании, во всем теле! Сколько раз за ночь она чувствовала себя то его рабыней, то единственной владычицей мира! Сколько раз она шептала, бессвязно лопотала и выкрикивала его имя! На большее не хватало ни сил, ни фантазии. Это он неустанно награждал ее самыми нежными и немыслимыми эпитетами, не забывая главного — любимая! Любимая! Это такое счастье — быть любимой для самого лучшего, для любимого и единственного!
- Как думаешь, у нас еще есть время? - окончательно просыпаясь, придвинулся Андрей к жене.
- Для чего? И до чего? - спросила Катя, с удовольствием снова отдавая себя в его руки.
- Катька, у нас медовый месяц. Забыла, что ли?
- Ну да, - хихикнула она, - с тобой разве забудешь?
- А вот это правильно. Не забывай. И нам сегодня лететь на один чудесный остров в Тихом океане. Помнишь? Как думаешь, успеем? - перешел Андрей на волнующий шепот, когда его губы были в миллиметре от ее губ.
- На самолет? - продолжала изображать непонимание Катерина, а сама хитро улыбалась.
- Катька, я тебя сейчас съем, проказница, - пощекотал ее муж, а потом… они все-таки всё успели.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Не, я не себя предлагаю. Просто интересуюсь 
Нет такого акушера, который способен мне помочь разрешиться от этого бремени. Уж сама-сама. 
И за отзыв, и за юмор 
