7.
Они стояли в центре президентского кабинета, и Воропаев немигающим взглядом смотрел на Жданова. Расстреливал его. В упор. Андрей только что зашёл в свой кабинет из конференц-зала, где его задержал отец. Павел Олегович пожелал наедине обсудить с Андреем переоборудование производства. Так он сказал. И действительно полчаса задавал вопросы исключительно о станках, кредитах, лизинге и гарантиях производителей. В конце - краткая и абстрактная речь о порядочности и ответственности. И ни слова о Кате, Кире и личной жизни сына. Да, это его отец… Теперь Андрей стоял лицом к лицу с Александром и понимал, что он не готов к их разговору. К тому же Сашка явно что-то знал. Его знание и планы чрезвычайно тревожили, но подготовиться, отложить встречу не было уже никакой возможности. Что именно знает Воропаев? Его странная реакция на слова Киры на совете откровенно Андрея пугала. Первым заговорил Александр: - Я думаю, ты женишься на Пушкарёвой. - Я так и сказал… - Нет, это я сказал – ты женишься на Пушкарёвой, ты признаешь своего ублюдка… Размахнулся, но Сашка ушёл от удара. Чёрт, кажется, Жданов, ты теряешь сноровку. - …Ты признаешь. И ты ни на шаг больше не приблизишься к Кире. Андрей, разозленный словами и неудачной попыткой врезать по этой мерзкой морде, выпалил: - Что, Воропаев, решил таким способом президентом… Но Александр не дал ему договорить: - Да пошёл ты… - Грязную площадную брань от этого рафинированного осла Андрею приходилось слышать только в юности, когда все они бравировали этим умением – послать красиво и нецензурно. Но с тех пор прошло много лет, и из уст Сашки уже давно подобные слова не вылетали. Сноб. Тем более странно было услышать мат сейчас. Или закономерно? - Быть зиц-председателем, - продолжил Воропаев, и Андрей насторожился. – Что, Андрюшенька, хмуришь брови? Быть генеральным директором почти разоренной фирмы и смотреть, как она идёт ко дну, не имея возможности ни на что повлиять… Ты за дурака меня держишь? Андрей понял – вот оно, начинается. То, зачем Воропаев встретился с ним. Желудок неприятно скрутило. И он стал вспоминать, осталось ли у него виски, хоть капля… Сашка медленно обошел хозяина кабинета и уселся в кресло для посетителей. - Не понимаю, о чём ты говоришь, – спокойнее, Жданов, спокойнее. Андрей развернулся вслед за Александром, но занимать своё кресло не спешил. Вдруг всё-таки придётся бить? Что - что, а не сдаваться и наносить удары до самого конца раунда он умел. Пусть даже этот раунд складывается не в его пользу. Но махать кулаками пока было рано, поэтому он включил другой навык. Андрей собирался барахтаться из последних сил, удерживаясь на плаву. Любой ценой. Всё для фронта, всё для победы. - Не изображай долбаного придурка, Жданов! Нет, всё-таки рафинированность Сашки явно преувеличена. Мозг Андрея цеплял мелочи, не желая осознавать – это всё, конец! Все усилия скрыть истинное положение вещей в «Zimaletto» пошли прахом. Он знает. Воропаев знает. «Ах, Катя, Катя, что ж ты так не вовремя-то?» Почему именно Катя, и чем она могла бы помочь в этой ситуации, Андрей толком не понимал. Но ему казалось, если бы Катя была рядом, и у них на двоих не было бы её вчерашней ошеломляющей новости, они решили бы и эту проблему. Андрей с неприязнью уставился на Александра, но тот не унимался: - Фирма, зарегистрированная на имя твоей любовницы, залог «Zimaletto» и фальшивый отчет сегодня на совете… Всё? Я ничего не забыл? Воропаеву в кресле явно не сиделось, и он поднялся на ноги. Щелчком смахнул невидимую соринку с лацкана пиджака, хохотнул и продолжил: - Ах, нет! Перспектива брака с беременным огородным пугалом, которое… В этот раз он не увернулся. Не успел. Андрей врезал ему инстинктивно. Не анализируя своих мотивов. Привык защищать своё, каким бы это «своё» не было? Или просто никто не имеет права обижать Катю? Сашка ударом на удар отвечать не стал. Никогда не отвечал. Только скривился, потер подбородок, опять уселся, словно уходя от кулаков Андрея, и продолжил: - На твоем месте очень недальновидно так… портить со мной отношения. - Не смей плохо говорить о Кате. Она здесь ни при чём. - Я не идиот, Жданов. - Она ни при чём, - с упором на «она», повторил Андрей. - Это я придумал, и я сделал. Слышишь? - Зря, зря… Ты показываешь своё слабое место… Заботишься? Андрей мотнул головой, она опять болела, ныла от висков до затылка. - Не трогай её, понял? - Гмм… но ты понимаешь, действительно понимаешь, во что вы оба замешаны? – Александр усмехнулся и откинулся на спинку кресла. - Понимаю… - собственный голос прозвучал глухо. Андрей отошёл к окну. Всмотрелся серую хмурую картинку за окном. Не полный же он кретин? Конечно, он понимал, в чём можно их с Катериной обвинить. Он распорядился имуществом компании единолично, причем в пользу своей помощницы и финдиректора в одном лице. И всё бы ничего. Паршиво, но не катастрофично, но эта помощница – финансовый директор «Zimaletto» и единственная владелица «Никамоды», и она ждёт от него ребенка. А сегодня он публично заявил, что хочет на ней жениться. Подписал приговор себе и Кате. Молчание затягивалось, а показывать слабину перед Воропаевым нельзя. Никак нельзя. Андрей отвернулся от окна и с ненавистью посмотрел в затылок оппонента. - Она не хочет за меня замуж! Не трогай её. Воропаев, не оборачиваясь, покачал головой. - Меня такой расклад не устраивает. Признаюсь… сегодня я готовился к другому. Но твоё блестящее, как мне рассказали, предложение руки и сердца поменяло мои планы. Ещё не знаю, как… но поменяло. Пожалуй, я подержу тебя в подвешенном состоянии, помариную тебя… Недолго. Пару дней, пока не решу, что мне с вами обоими делать. Но не смей подкатывать к Кире! - последние слова Сашка рявкнул, развернувшись лицом к Андрею. - Воропаев, ты же не дурак. Ты же понимаешь, я должен с ней поговорить, - усталость от никак не заканчивающегося дня, от этого дурацкого разговора ощущалась физически, просто выламывала Андрею кости. – Она сама захочет… - Вот и поговори! Но поговори так, чтобы у неё иллюзий не оставалось насчет тебя. Никаких! - последние слова Воропаев опять прокричал. Андрей с невольным уважением посмотрел на давнего врага. Негодяй, подлец и злобный тролль, но Сашка действительно любил своих сестер. На этом можно было сыграть… Не только у него, Андрея, были слабые места.
|