3/...
- …Потому, что он - главный. Ради него я и начала писать. И… я подумала: пусть он будет тем самым другом. Как ты предлагал. Роман молчал, отставив чашку. Кофе остывал слишком быстро. - Нет, правда, он же гвоздь программы. - Ты… дай ему передохнуть. - Зачем? Когда у человека кризис, ему расслабляться нельзя. Иначе мой герой застрянет в кресле до самой старости! Или еще хуже… А это неинтересно… И потом, во всем есть… ну, должен быть, смысл… - Ты же сама говорила, что он виноват, какой еще смысл? - Да, говорила! Но он не может…вернее, не должен, все время стоять у этого своего проклятого окна и терзаться… - У твоего окна, ты сама его придумала. - Хорошо. У моего окна… Неважно… Слушай, может, герою разбить его на фиг? Я имею в виду оконное стекло. - Экстремистка! – Роман невольно улыбнулся. От Лялькиных слов пахнуло свободой, свежестью , безбашенными весенними воробьями. Стало легче дышать. - Ну вот, представь: ночь, ты один, но в то же время тебе невыносимо тяжело – одному… Ага, после всего, что наворотил! - Лялька встала, подошла к окну, задумчиво оглядела подоконник и раму. – Ты точно бросил курить? Жалко. - Почему? - Вот тут должна была стоять пепельница. Такая тяжеленная круглая штука. Берешь ее и – рраз! – Она вгляделась в уличную темноту. – Ничего не видно… - Она развернулась, подтянулась на руках и села на подоконник - Мне его очень жаль. - Жалеешь? Но ведь он скотина… Она пожала плечами. - Чего ты от него хочешь? То он у тебя подлец, то несчастный юноша… - Я хочу, чтоб он грыз себя, обвинял себя… но только для того, чтоб измениться. Я хочу, чтобы он вот так вот перевернул себя! – Лялька показала руками. - Чтоб он бился, бился, бился, как рыба об лед, чтобы… содрать с себя шелуху. И, заодно, все, что он уже пережил... Дядя Рома, я очень хочу, чтоб ему это удалось! - Бред… - Никакой не бред! У него внутри достаточно силы и… доброты. - Доброта! Ляля, не ожидал от тебя! Разочаровала! Ты же не тургеневская девушка! Ну! – Роман выпрямился на стуле. - Какая у него доброта! - Настоящая! - Не смеши мои тапочки! Ляля, пожалуйста! Нет ее! - Есть! - Нет! - Есть! - Откуда ты знаешь?! - Оттуда. Недобрый человек не смог бы развить в себе такое сильное чувство вины. Он вообще не знаком с таким словом «виноват»… как и со словом «пожалуйста», - добавила она тихо. – И, вообще, не спорь со мной. Это я его придумала. - Она была так похожа на воробья. Рыжего, сердитого, очень-очень наивного воробья. - Ты чудо, Лялька! - Нет, просто у меня писательский талант, – совершенно серьезно сказала она. Роман засмеялся. - Смейся, смейся… - Ты чудо! Лампочки под потолком вдруг замигали и погасли. - Ёлки- ***! - Ляля, ты же девушка! Ай-яй-яй! - Девушка имеет право испугаться! У вас часто вырубают свет? - Нет. Сейчас проверю щиток. - Не надо, дядя Рома! Давай посидим в темноте. Так даже лучше. Можно представлять, что хочешь. И сочиняется быстрее….Да! Мы же упустили остальных! - Кого? - Ну, тех двоих: друга-шефа и секретаршу. Они второстепенные персонажи, но все-таки… Лялька соскочила с подоконника, в темноте вытянув перед собой руки, подошла к столу и снова уселась за ноутбук. - Значит, секретарша, узнала правду… Ну, раз все вскрылось. Да, не хотела бы я быть на ее месте… - Лялька смотрела в яркий голубой экран. – Она… гордо уволилась… - Нет. - Не-ет? – удивлению Ляльки не было предела. – Дядя Рома, тогда я сочувствую нашему герою. - Почему? - Ха! Если у нее нашлись силы… Он может та-акое получить, рикошетом! Да так оно и случилось! – Лялька азартно, торопливо защелкала клавишами.– Как раз то, что нужно!
продолжение следует
|
|