|
Глава 7.
Это был конец.
То, что Кира не имеет никакого отношения к случившемуся с ним, он понял практически сразу. Ну, если быть более точным, сразу после того как его оттащили от перепуганной на смерть Воропаевой. И после того, как спала красная пелена, застилающая глаза, и немного схлынуло настойчивое желание вцепиться в ее изящную шею. То есть, сразу, когда за ними закрылась дверь.
И тогда же он понял, что это конец.
Конец всему: его прежней жизни, такому недолгому и бесславному президентству в Зималетто, безбашенным гулянкам с Малиновским, ему самому.
Не будет теперь Андрея Жданова, будет просто жизнерадостный ньюфаундленд Палыч. Хорошо хоть не Шарик, как предлагал балбес-Малиновский. Катя предлагала, кстати, назвать его «Рэй». Вроде как сокращенно от «Андрей». На что он тогда ответил, что тогда уж лучше сразу «Дюк», сокращенно от «Индюк». А Катя рассмеялась.
А что теперь будет с Катей? Ей же предстоит объяснять растерянным родителям, что их непутевый сын пропал в своей долгосрочной командировке, и, похоже, навсегда.
А родители? Что будет с ними? И как скоро они поймут, что он не затерялся в модных европейских клубах, а пропал насовсем. И не вернется. Никогда.
Всю дорогу с дачи Андрей предавался своей тоске и безнадеге, которые полностью захватили его. Катя тоже была очень грустной, и только оглядывалась иногда на него с пассажирского сиденья. Даже Ромка притих, чего с ним не бывало с того момента, как он узнал, что у его лучшего друга теперь четыре опорные конечности.
В квартиру Жданова они тоже зашли в угнетенном молчании. Ромка, поднявшийся на чашечку кофе, этого самого кофе дожидаться не стал, потоптался в прихожей и, молча кивнув Андрею и Кате, поехал домой.
Катя пропищала что-то про ужин и прошмыгнула на кухню.
А Жданов ушел в гостиную и взвыл. Обычно, он снимал напряжение и стресс выпивкой, сексом или драками. Правда, пьяную собаку он себе представить не мог. Да и на разборки с четвероногими собратьями его не тянуло. Не говоря же о женщинах. Оставалось только разнести эту идеальную, элегантно обставленную, и очень дорогую гостиную вдребезги. И выть. Надрывно, истошно и от души.
Благо, звукоизоляция в его квартире практически абсолютная, все-таки элитный дом – это не старенькая хрущевка с «картонными стенами», и на звон разбитого стекла и жуткий вой никто, кроме перепуганной Кати, не прибежит.
А Катя вот прибежала. Замерла на секунду, оглядывая погром, и бросилась к нему.
-Андрей, успокойся! Посмотри на меня, посмотри! – Катя осторожно прикасалась к его лапам, голове, шее, чтобы убедиться, что он не поранился, - Андрей, все будет хорошо! Мы найдем колдуна, или ведьму, или шамана, или знахаря, да хоть черта из омута достанем, но мы все вернем! Посмотри на меня! – она настойчиво повернула голову молчавшего Жданова к себе,- Посмотри на меня! Ты МНЕ веришь?
Андрей посмотрел на Катю. «Смешная она. Очки набекрень, косички растрепались, ребенок же! И ведь она верит в меня!»
-Я верю тебе, Кать. Верю. – и выдохнул, когда Пушкарева порывисто обняла его.
Весь размах Катиной кампании по экстренному очеловечиванию своей бренной тушки, Андрей смог оценить только на следующий день.
Пушкарева поднялась ни свет, ни заря, свалив его при этом с кровати (ночевать в разгромленной гостиной он не мог, да и не хотел, честно говоря), и вихрем промчалась по квартире. За каких-то полчаса она умудрилась собраться (при этом одела, почему-то свой «прогулочный», а не «рабочий» наряд), приготовить завтрак и себе и ему, и даже вызвонить Малиновского, что уже само по себе было подвигом. Роман звонки в пять утра считал одной из разновидностей пыток испанской инквизиции, и спросонья всегда был зол как медведь-шатун, так что Катя серьезно рисковала. Если не физическим здоровьем, то моральным точно.
Однако, она стойко выдержала поток брани от сонного Малиновского, и коротко сообщила ему, что все оставшееся до показа время она будет работать на дому, а он остается за старшего в офисе, добавила, что он может подключить к финансовым вопросам Зорькина (которого за несколько дней до этого взяла на работу), и благоразумно отключилась.
Андрей наблюдал за ее манипуляциями с ленивым любопытством. Вставать не хотелось, есть не хотелось, хотелось заползти под кровать и издохнуть. А Катя уцепила его за шкирку и бесцеремонно вытащила из убежища.
-Андрей, давай завтракать, у нас сегодня много дел. – и откуда у нее только взялся такой командный тон?
Катя потащила его сначала на прогулку, а потом вообще на другой конец Москвы в какой-то магический салон. Там тетка неопределенного возраста, одетая еще пестрее Амуры, помахала вокруг него пучком каких-то дымящихся, едко пахнущих трав, и, горестно поцокав языком, покачала головой.
Еще один провал. Впору громить еще одну комнату, жалко их так немного.
Остаток дня они провели в парке, где носились среди деревьев, как беззаботные дети. Все-таки, хоть что-то приятное в его собачьей шкуре есть. И все это связано с Катей. С ее смехом, ласковыми руками, серьезным взглядом и тихим голосом. Вряд ли он смог бы выдержать все это в одиночку.
Андрей предполагал, что Катя предпримет еще попытку с этими шарлатанами, но он и представить себе не мог, что эти визиты станут ежедневными.
Каждый день они просыпались до шести утра, завтракали и бегали в парке. Потом ехали к очередному Гарри Поттеру, или Мерлину, чтобы потратить на это кучу денег и большую часть дня. Под вечер они возвращались в парк, иногда к ним присоединялся Малиновский. Он рассказывал о том, как продвигается подготовка к показу, обсуждал с Катей текущие дела, хвалил Зорькина, ругал Милко, или наоборот. В первый визит Романа, Жданов поймал себя на мысли, что ни разу не видел Катю за работой дома, она все время была с ним. Но, тем не менее, она передала Малиновскому пухлую пачку документов, над которыми, оказывается, работала.
Эту загадку он разгадал пару дней спустя, когда ночью проснулся от какого-то странного шороха. Оказалось, что это Катя на цыпочках заходила в спальню. Когда она заметила, что Андрей наблюдает за ней, замерла как застигнутая на месте преступления.
-Кать, ты где была?
-Я…Я работала. – Пушкарева говорила тихо и как-то виновато,- Ты извини, я не хотела тебя будить, просто я тут наступила на что-то и…
-Подожди, ты все это время работала по ночам? – изумлению Жданова не было предела.
-Ну да, а когда еще? – Катя с недоумением посмотрела на него, - Днем некогда, вечером тоже. А ночью как раз.
-Что как раз? Кать, ты вообще не спишь, что ли? – Андрей был чуть ли не в ужасе.
-Почему? – искренне удивилась Пушкарева, - Сплю, конечно, часа по четыре – пять. Я привыкла.
-Как можно привыкнуть к такому ритму? Ты меня вообще, что ли извергом считаешь? Решила себя до истощения довести? – он разозлился не на шутку, правда, скорее на самого себя. «Она что, всегда столько работает? Жданов, ты вообще в курсе, что крепостное право отменили?»
-Так. Кать, пообещай мне, пожалуйста, что по ночам ты будешь спать. А работать мы с тобой будем вместе. И днем. В конце-концов, не будем столько времени торчать в парке. – он примирительно протянул девушке лапу,- Идет?
-Идет! – она с шутливой важностью ответила на «рукопожатие» и улыбнулась.
До показа оставалось четыре дня.
_________________
Переходи на Темную сторону, у нас есть печеньки! (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Может узнали бы, как расколдовать 
Вот бы жуть была 
А чем вам такой Палыч не нравиться? 
